Запрос на безумие
На закате лета я вместе с командой талантливых пермских ребят вовлёкся в один закрытый проект на стыке арта и гастрономии. Нам поступил запрос на безумие, результатом которого стал длительный гастрономический перформанс в окружении арт-объектов на лесной локации.
Гастрономия в своих механизмах удивительно похожа на искусство. Это довольно красноречивый язык самовыражения и терапевтический процесс, позволяющий многое осознать, достроить и завершить, в том числе, и телесно. Меня здесь волновала эмоциональная сторона: поиск точек наивысшего напряжения и способов их разрядки. Я жаждал экспериментов, катарсиса и нового взаимодействия, всё это я получил сполна.
Задача была в том, чтобы организовать работу одной из площадок на закрытом фестивале, придумать визуальную концепцию, оборудование, мерч и оптимальное зонирование. У нас было две гастро-точки с довольно экстремальной кухней и надо было сделать так, чтобы ребята не сталкивались, при этом могли в нужный момент подкинуть друг другу угольку и всячески помочь, а гости циркулировали бы в этой движухе, общались, созерцая специфичные процессы, и не падали в огонь. Экстремальность кухни заключалась в экзотических способах готовки: asado — туши, распятые на углях, живые раки в ванне, мясо по-разбойничьи, закопанное в землю, и многое другое. Всё это дымило, коптилось, пахло и шокировало внешней кровожадностью.
Я художник и должен был подчеркнуть специфику такой кухни, отводя от ассоциаций с расчленёнкой, образов сатанизма и хозяйственного двора сумасшедших мясников. Гость должен был понять, что не надо отсюда убегать, а наоборот — это и есть средоточие гастрономического действа, приглашение в коммуникацию. Поэтому мы поддержали гастро-тему арт-объектами и реквизитом, не избегая острых тем: мясо — это смерть, а к смерти мы относимся с уважением.
Ларс фон Триер сравнивал хороший фильм с «камешком в ботинке», потому что подлинные и сильные впечатления отчасти должны вызывать дискомфорт. Смерть разлита в воздухе, странно её отрицать перед тем, как кого-то съесть. Ягнёнок недавно бегал по лугам, свинка лежала на солнышке, а рак шевелил клешнями за 10 секунд до того, как оказаться у гостя на тарелке. Жизнь — разная, кипучая и противоречивая. Мы старались подчеркнуть эту сложность и отнестись с максимальной осознанностью ко всему, что показываем. Например, на гостевом столе, у нас располагалась голова свиньи, в чьи стеклянные глаза гость невольно заглядывал перед тем, как проглотить дымящийся кусочек. А сам стол для еды был в виде огромной лужи крови, разлитой в сосновом бору среди скелетов животных. Вот такая дихотомия: разрешаем мясоедство, но взимаем этическую плату.
Мы никогда не забывали, что наша площадка является частью общего проекта, цель которого — коммуникация людей. Площадок было много, и мы находились в балансе с очень нежными, изящными и деликатными концепциями, которые реализовали другие ребята. Вообще, я был в восторге, как классно в Перми работают те, кто любит своё дело. Ввиду закрытости проекта я никого не отмечаю, на случай, если кто-то хочет оставаться инкогнито. Но ребята, я вас увидел и полюбил, все вы невероятно крутые, был рад работать с вами. Вы настоящие профессионалы. Это был беспрецедентный опыт.
❤️🔥
